На Русской рыбалке Часть 1

Добрый день.
Решил и я внести свои "пять копеек". Вероятно из-за морозов либо по какой другой причине практически полное отсутствие отчетов. Для разнообразия предлагаю небольшую историю.
Друг у меня есть – Немец, самый что ни на есть чистокровный, хотя и потомок русских эмигрантов. Большой любитель рыбалки. При слове РЫБА он делает стойку и начинает пускать слюни. Зовут его Курт. Познакомились мы с ним в Германии, когда я работал там по контракту в начале 90-х. Русский матерный он знает в совершенстве (моя заслуга), русский разговорный со словарем. И вот захотелось ему как – то раз поймать БОЛЬШУЮ РЫБУ. Ну, рыбы у нас достаточно, но вот БОЛЬШОЙ…
Рыба, то есть, но она настолько премудра, что изловить ее стоит немалых трудов (речь идет о рыбе весом более пуда). Пошел я на поклон к знакомому егерю. Дедок в таком возрасте, что Наполеона наверное помнит, но бодр и прыток не по годам. Всю жизнь он прожил на реке и всю Большую рыбу чуть ли не поименно знает. Слово за слово, пузырьком по столу, разговорил я деда. Вытер дед усы и молвил: «Будет тебе БОЛЬШАЯ рыба!»
Звоню Курту, сообщаю радостную весть. Через неделю он прибывает. Утыканный как ежик колючками удилищами и обвешанный всякими прибамбасами. Едем к деду. У деда есть большая лодка, его ровесница, но такая же крепкая и добротная. Плавает на ней дед, или как он выражается ХОДИТ, таким образом: берет длинный и прочный шест, стоя на носу лодки втыкает шест в дно и идет к корме держась за шест. Так повторяется несколько раз, а когда лодка наберет скорость, можно просто стоять на корме и шестом, как дед выражается «подсовываться». Управляется он с шестом просто феноменально и скорость лодки вполне приличная. Ну, так вот, приехали мы с Куртом к деду, приезд обмыли и стали снасти настраивать. Курт уже «на полуспущенных» (немец он и есть немец, что с него взять) пытается сотворить какую-то по его разумения СУПЕРСНАСТЬ для СУПЕРРЫБЫ. Дед посмотрел, сказал: «Выкинь накуй!» Принес из сарая веревку толщиной с палец и крючки, похожие на якорь от авианосца. Глаза у Курта стали как блюдца, но так как немцы народ деликатный, он промолчал. Затем дед повертел в руках всякие супернаучные приманки и тоже отбросил в сторону. Тут уже стало интересно мне. Приволок дед берданку, и не сходя с места укокошил пару ворон. Обсмолив паяльной лампой, дед приладил их к своим крюкам. Примерно в метре от наживки присобачил пару кирпичей. Снасть готова. Курт в ступоре. Дед прет из сарая пару камер от грузовика, берет насос и все это хозяйство тащит в лодку. Курт молчит, но его глаза говорят за троих. Грузимся в лодку, дед по одному ему ведомым приметам находит в реке место, накачивает камеры, вяжет к ним свои снасти и швыряет все за борт, потом спокойно чалит к берегу и идет домой. Курт в задумчивости, я, если бы не знал деда, тоже был бы весьма озадачен. Дело к вечеру, доедаем шнапс и баиньки.
Утром порываемся на реку, дед удерживает. Занимаемся хозяйством, причем Курт все время пристает к деду с вопросами о том, кого мы ловим. Дед отмалчивается. К вечеру берем удочки и идем ловить просто рыбу. Курт вылавливает солидного леща кило на 4 и счастливый сообщает, что большую рыбу он поймал. Сфотографировавшись с ней, собирается выпустить в реку. Отбираем у него рыбу. Законопослушный Курт, узнав о том, что мы собираемся съесть рыбу, пойманную (о ужас!) без соответствующей лицензии и не прошедшую санитарного контроля, пришел в неописуемый ужас и с дрожью в коленках все ждал появления «полицай», готового нас немедленно арестовать и оштрафовать. Дрожал он до первой рюмки, потом с аппетитом упитывал жареного леща и нахваливал искусство деда.
На следующее утро одной из камер, торчащих поплавками посреди реки, на месте
не оказалось. Дед с азартно заблестевшими глазами потер руки и сказал: «Ну ребяты, хороший поросенок уцепился, давненько я таких не лавливал. Надо же, кирпич за собой таскает! Айда в лодку, сщас мы его, супостата, изловим!» Прыгаем в лодку, начинаем поиски. Весь день кружим по реке, а камеры все не видно. К вечеру дед утомился и решил сойти на берег перекусить. Я тоже увязался с ним, рыбалка рыбалкой, а кушать хоца. Курт, охваченный азартом, решил поиски продолжить самостоятельно. Обнаружил он камеру прямо напротив того места, куда мы подошли после сытного обеда (или ужина). Нашел он ее по видимому перед самым нашим приходом, а посему все дальнейшие события мне довелось наблюдать со стороны.
Итак, Курт узрел камеру, подплывает к ней и цапает веревку. Сом ( как оказалось он был очень сердит ) недовольный тем, что его потревожили, немедленно несется прочь, попутно выдергивая из лодки Курта как пробку из бутылки. Тот еще в полете соображает, что рыбка шутить не намерена, а посему пора делать ноги. К нашему берегу (ширина Волги в этом месте километра полтора) он подплыл ( или подбежал, пес его знает, во всяком случае во время заплыва он не погружался в воду больше чем по пояс) минут через 5, а это я думаю тянет на мировой рекорд. Далее было делом техники. Дед метнулся к соседу, схватил весла, прыгнул в его лодку и на всех парах понесся к выныривающей из волн камере. Из воды он ее доставать не стал, просто привязал к ней веревку и зацепил за нос лодки. Мы стояли на берегу и наблюдали, как сом катает деда по реке. Курт забыл про свою мокрую одежду, с глазами как у совы смотрел то на меня, то на деда в лодке и беспрестанно вопрошал: «Was ist das?» , иногда вставляя: «Ни хуя сепе!» Потаскав деда с полчаса, сом утомился, и дед стал потихоньку править к берегу. Подошел сосед, заинтригованный неожиданной прытью деда, уволокнувшего весла и
лодку. Всей толпой уговорить сома вылезти на берег мы не смогли, пришлось соседу заводить свою древнюю Ниву и тащить рыбку с ее помощью. Вытянули. Померили. 2метра 70 см. Вес почти 200 кг. Репа как котел. Чавкает. Хвостом по песку возит. Курт от радости чуть его не
целует, всю пленку в фотоаппарате перевел, видеокамеру чуть не изнасиловал, все запечатлеть этого сома старался. Сом в обхвате по более полметра, упитанный, и на его фоне Курт как цыпленок выглядит. Смотрю, сосед бензопилу прет. Оказывается, сома разделывать собрался. Курт чуть не в крик, руки растопырил, сома защищает. Матом как пьяный сапожник верещит, и меня поближе подтягивает. Не дал сома зарезать, отпустили мы его обратно. Да и дед слезу пустил, говорит, как в молодости побывал, не осталось почти таких гигантов.
Обмыли мы сомово освобождение, на следующий день Курт со всеми
сфотографировался, снасти свои все деду подарил и проводил я его в Неметчину полного впечатлений о РУССКОЙ РЫБАЛКЕ.