На плавающем мотоблоке по дорогам и рекам трёх областей

КРОТОВАЯ РОМАНТИКА

Прошло тринадцать лет с тех пор, как мои друзья забросили своих двухколесных коней и окончательно поменяли дорогу на реку. Я какое-то время ездил один, потом, в отместку друзьям, поменял два колеса на четыре, которые плавают. Да простят меня мотоциклисты, что я пытаюсь затесаться в их компанию. Но четыре колеса это не только самодельный автомобиль-амфибия с мотоциклетным двигателем, но и мопед с прицепом! Так что предателем я себя считаю только на 25%. Поиски удачной двухстихийной техники привели меня к МОТОблоку. Это, пожалуй, более близкий родственник мотоциклу, чем снегоход. Передвигается по воде он с помощью МОТОлодки. У последней с мотоциклом нет ничего общего, кроме корня в названии и правой половинки руля. Я понимаю, что рассказывать мототуристам о путешествиях по рекам, это то же самое, что разъяснять жокею преимущества дисковых тормозов. Поэтому постараюсь нести эту "пропаганду" в художественно-приключенческом стиле. Как вы уже догадались, мне пришлось заставить мотолодку двигаться по суше на колесах с помощью мотоблока. Что из этого вышло, я проверял на дорогах и реках трех областей, проехав 1000 км. и проплыв 500 км. Об этом походе мой дальнейший рассказ.



Началось все 31 июля в 3 часа утра. Пока добрался до гаража, пока выволок и собрал это жуткое транспортное средство, было уже 5 часов. Загрузка снаряжения много времени не заняла и доставила некоторое удовольствие: не надо все тщательно укладывать и привязывать. Места в три раза больше, чем в грузовом мотороллере. Грузоподъемность такая, что я взял все необходимое для трехнедельного автономного похода. При этом меня весь поход не покидало ощущение космонавта на орбитальной станции.
Наконец, все готово. К 6 часам осторожно объезжая по задворкам перекрестки и посты ГАИ, я выбрался за пределы Ярославля. Утро было тихое, день обещал быть отличным. Двигался без остановок, пока не кончился бензин в баке мотоблока. Произошло это за Даниловым, который объехал по отличной окружной дороге. Окружная идет лесом, далеко от города и на втором километре имеет прекрасный вид на озеро и церковь. Заправляю бак на две трети, иначе часть топлива расплескается от сильной тряски. Завожу аппарат, вдруг хлопок и все стихло. Ищу причину. Свеча вылетела и висит в угольнике на проводе. Резьба свернута. Да, не хватало мне таких острых ощущений в самом начале похода. Снимаю со свечи шайбу, наматываю на резьбу нитку из ветоши и от руки заворачиваю на место. Этого нехитрого ремонта мне впоследствии хватило на 400 км. А пока все работает и можно ехать дальше. На первых 100 км. пути я привык к повадкам мотоблока и настолько обнаглел, что двигался не по обочине, а в основном потоке машин.
На границе с Вологодской областью попал в самую настоящую таможню. Долговременный, хорошо оборудованный пост ГАИ, дорога перегорожена заграждением, и самый каверзный восьмигранный знак. Останавливаюсь на линии стоп и вопросительно смотрю на стража порядка. Тот сидит на мотоцикле в позе амазонки и поигрывает жезлом. С видом полного безразличия капитан разрешает мне движение и припирает к обочине пирожка, пытавшегося меня объехать.
Мимо Грязовца до самой Вологды выстроили новую дорогу. Это типично северная бетонка, кое-где поправленная асфальтом. Для моего, лишенного всякой амортизации кишкотряса, она оказалась жутко неровной. Мотоблок своим взбесившимся рулем отбил мне не только руки, но и колени.
Перед мостом через реку Комелу сворачиваю направо и по дороге местного значения добираюсь до старого Вологодского тракта. Здесь еще один мост через ту же реку. Приходится решать задачу: где заехать на лодке в воду. Река узкая, берега невысокие, но обрывистые. Там, где берег низкий - лежбище отдыхающих. Объезжаю несколько петель реки, нигде к воде не подступиться. В одном месте даже прогнали. Возвращаюсь к мосту и нахожу прекрасный съезд в воду прямо под ним.
На переустановку шасси, перекидку вещей, отцепление и погрузку мотоблока ушел час. Как всегда моя техника, если долго стоит на одном месте, собирает толпу зевак. Не обошлось без них и на этот раз. Когда я оттолкнулся от берега и почувствовал, что лодка наконец-то плывет, было два часа дня. Делаю несколько гребков, лодка разгоняется. Под ее плоским утиным носом, язык не поворачивается назвать его форштевнем, начинает что-то дико булькать и хлюпать. Перегибаюсь через борт, смотрю. Оказывается, забыл поднять форкоп. Делаю это на ходу и плыву дальше.
Комела в районе Вологодского тракта имеет ширину от 8 до 15 метров. Средняя глубина по пояс. Течение только на перекатах. На первых пяти километрах у меня создалось впечатление, что это единственная река во всей области, пригодная для отдыха. Столько на ней оказалось народу. Вскоре это нашествие осталось позади, изменилась и река. Русло почти сплошь заросло травой, вода очистилась от мути и стала прозрачной. Стали попадаться большие валуны. После первого железнодорожного моста трава пропадает, река становится шире и глубже, течение отсутствует до плотины в одной из деревень. Остатки плотины имеют два деревянных быка, разделяющих русло на три протоки. Проход усложняется двухступенчатым сливом с общей высотой около 60 сантиметров. Лодку через слив я тащил волоком. По мокрым бревнам она неплохо скользит. После плотины через всю деревню идет широкий и мелкий перекат с большим количеством островков, камней и мелей. Застрять на них мне посчастливилось раза четыре. Это последнее препятствие на Комеле. Дальше до устья река проходима для мотолодок. Как видите, бездорожье бывает не только на суше. Проплываю второй железнодорожный мост, швартуюсь за куст и прямо в лодке на примусе готовлю ужин.



Пока перекидывал вещи для организации камбуза, обнаружил пассажира – серенькую мышку. Попытка поймать этого пирата не увенчалась успехом - в лодке оказалось слишком много вещей, среди которых мышка легко пряталась. Поняв безнадежность всей этой охоты, решил заняться ужином. Когда наелся и отдохнул, совсем забыл про пассажира.
Было всего 7 часов вечера, и я решил плыть, пока не стемнеет. В 9 часов проплыл большую деревню и шоссейный, очень высокий, мост через реку. Выяснил, что дорога с твердым покрытием идет только в сторону Вологодского тракта. В районе моста много деревень. Пол-одиннадцатого наступили белые сумерки. Двигаться дальше не имело смысла. Появился и стал сгущаться туман. Загоняю лодку в первый попавшийся овражек, привязываю за кусты, чтобы ее не выплюнул обратно ручей, и прямо в лодке ставлю палатку. Перед тем, как уснуть, слушаю, как пират в трюме жует сырую картошку. Ночью пару раз беспокоили моторки, но серьезной опасности для орбитальной станции их волна не представляла.

1 АВГУСТА.

6 часов. Утро тихое, солнечное. Река парит. На корпусе лодки обильная роса. Завтракаю и через час плыву дальше. 9 часов устье Комелы. Дальше мой путь по течению реки Лежи. На преодоление Комелы мне потребовалось девять часов ходового времени.
Река Лежа судоходна для малых речных буксиров. Имеет ширину русла от 100 до 200 метров. Берега обрывистые, но невысокие. Всего 2-3 метра. Преимущественно глинистые. Редко встречаются галечные пляжи. По берегам смешанный лес. Течение либо отсутствует, либо слабое. Мне вообще повезло: из-за северного ветра река текла в обратную сторону, да так быстро, что за 5 минут лодку сносило метров на сто. Достопримечательностей на реке нет никаких. После устья Комелы с интервалом в километр находятся три деревни. Далее, километров через десять - пионерлагерь. И до самого устья ни одной живой души.
В устье реки меня ожидал интересный сюрприз: целый парад барж. Они стояли у берега в два ряда. Вытянулась эта процессия километра на полтора. Общее их число было около семидесяти штук. Это были лесовозные баржи со всей Сухоны. Именно они возили в Сокол древесину. Многие из них я встречал в прошлом походе по Сухоне. Да, плохи дела и у здешнего пароходства, и у бумажного комбината.
9 часов вечера. Устье Лежи. Чтобы до него догрести мне понадобилось 10 ходовых часов. Оказавшись в Сухоне, немного заблудился. Плыву к дебаркадеру и
осторожно узнаю обстановку. Два рыбака моему наивному вопросу: "Где Сухона, и не течет ли она в обратную сторону",- не удивились. Оказалось, что рядом с Лежей в Сухону впадает Вологда. На таком перекрестке, занимающем целый гектар, без бинокля ни черта не видно. Заходящее солнце создает дополнительные трудности. Так что есть, где заблудиться.
Разобравшись с судоходной обстановкой, пересекаю Сухонский перекресток по диагонали. До сырых сумерек успеваю пройти против течения реки полтора километра. Ночевка на Сухоне дело непростое: река судоходная, русло имеет ширину 300-400 метров. Плавучие знаки отсутствуют, судовой ход занимает всю ширину реки. Берега невысокие: двух - трехметровые обрывы чередуются с отлогими пляжами, высадиться на которые невозможно: полуметровый слой глинистого ила. По берегам кроме кустов, никакой растительности. Вода в реке желтая от глины. В верхнем течении Сухона сильно петляет. Течение 2-3 км/ч. От устья Лежи до моста Архангельской трассы ровно 30 километров. Берега необитаемы, если не считать времянки пастухов и рыбаков. Первая деревня находится в пяти километрах от моста. Мост от нее уже виден. Островов, а точнее стариц на этом участке два. Находятся они между 505 и 515 километровыми столбами. Сухона - река необычная: она может в своих верховьях менять направление течения. Весной она течет в Кубенское озеро, летом - из озера. Но если в среднем течении сильные осадки, то может опять повернуть назад. Такой информацией я обладал перед походом, но это не помешало мне заблудиться на перекрестке.
На повороте, где река пошире, подплываю к низкому наволоку, по которому невозмутимо бродят большие, как курицы, чайки. Попытка высадиться на этот красивый пляж закончилась тем, что сапоги остались на берегу, а я выпрыгнул из них обратно в лодку. Вытаскиваю сапоги и с трудом отмываю их от липкого ила. Меряю веслом глубину мягкого грунта - полметра. Снимаю штаны и лезу в эту кашу босиком. Да, ощущение не из приятных. Бурлачить по такому берегу невозможно, дай Бог на берег вылезти, чтоб не засосало. Веслом раскапываю в этой каше канал, чтобы загнать в него лодку. Замечаю, что, чем глубже это месиво раскапываешь, тем глубже оно становится мягким.
Наконец, лодка в канале, палатка поставлена, можно ложиться спать. Проходит толкач с баржей. Наблюдаю за волной, она полностью гаснет на мели наволока. С полным спокойствием заваливаюсь спать. Ночью несколько раз просыпался от дикой возни и душераздирающего вопля. Кричали и дрались чайки. На дугах тента они устроили себе ночлег, и время от времени дрались за место. Пират опять всю ночь грыз картошку.

2 АВГУСТА.

На утро обнаружил два удручающих обстоятельства: чайки обосрали всю лодку, а та намертво приклеилась к наволоку. Обе проблемы пришлось срочно решать - стаскивать лодку в воду и мыть. Только после этого традиционная приборка и завтрак. Тем не менее, в 7 часов я уже плыл дальше. Солнцезащитный тент пришлось снять - он сильно парусил на ветру. Изменил центровку у лодки - догрузил нос. Корма всплыла и перестала тащить за собой воду. Лодка пошла немного быстрее, но стала сильно рыскать, и я, в который раз, пожалел, что не сделал руль-стабилизатор.
К каждой реке приходится привыкать. Не исключение и Сухона. Пришлось по рельефу берега определять, где течение слабее. Пробираться через отмели или у самой кромки берега. Ничего интересного на всей реке для меня не было, но без происшествия не обошлось.
Было шесть часов вечера. Я занимался приготовлением ужина. Лодка стояла в небольшом мелком заливчике. Из-за поворота показалась самоходная баржа. Но меня удивило то, что скуловая волна заливает противоположный берег и имеет высоту около метра. Наблюдаю, что творится со стороны моего берега. Вода сначала медленно отступила, оставив лодку на суше. Потом с шипением стала медленно накатываться прибойная волна. Высота ее была чуть больше пятнадцати сантиметров. Волна глухо плюхнулась о корму, пробежала вдоль борта, не причинив никакого вреда лодке. То, что случилось дальше, объяснимо, но из рук вон плохо. Волна, отразившись от берегов залива, сложилась, и метровый отливной вал покатился прямо на лодку. Мою орбитальную залило через нос. Лодка даже не всплыла. Смотрю на этот моментально произошедший кошмар. Во втором отсеке из воды торчит горелка примуса и продолжает гореть. В воде плавают кроссовки и носки вперемешку с макаронами, сбежавшими из опрокинутого котелка. Среди всего этого безобразия замечаю пирата. Он выбрался из затопленного отсека и самоотверженно прыгнул за борт. Отливная волна подхватывает серенького разбойника и тащит в реку. Воистину права пословица, что тонущий корабль первыми покидают мыши. Попавшимся под руки котелком вылавливаю из потока мышь и закидываю ее в траву на берег. Гашу примус и жду когда вода успокоится. После проведения оздоровительных работ на станции подсчитываю потери. Они оказываются небольшими: один пассажир и двадцать минут времени. Вещи остались сухими - они лежали на камере, та всплыла и не дала им промокнуть.
Плыву дальше и любуюсь, какая в лодке чистота и порядок. Наконец-то все вещи разложены по местам. К десяти часам вечера доплыл до моста. На берегах в районе моста много деревень. Самый удобный спуск к воде оказался самым людным, несмотря на поздний час. Подплываю к берегу и осматриваю место. Для вытаскивания лодки оно годится. Тут же набегает толпа зевак. Чтобы от них отвязаться организовываю бригаду по вытаскиванию лодки. Ряды зевак тут же редеют, остается один подвыпивший мужик. Он засучает сначала штаны, потом рукава и сообщает, что за стакан он готов втащить лодку хоть на Эверест. Объясняю, что у меня стакана нет. Мужик разочарованно что-то бубнит, отходит, садится на камень, курит и наблюдает, как я один вытаскиваю лодку.
Когда орбитальная станция была переведена на другую орбиту, то бишь в сухопутное исполнение, было уже двенадцать часов ночи. Только тут я огляделся по сторонам. Была уже ночь. На небе мерцали звезды. Мужик все еще сидел на камне и что-то бубнил. На северной части неба стала вырисовываться светло-белая змейка. Петелька за петелькой она тянулась все выше и выше. Это было что-то необычное, и я с замиранием сердца смотрел, чем все закончится.
Закончилось все донельзя просто и неинтересно: группа молодых ребят, не верящих ни в Бога, ни в черта, ни, тем более, в инопланетян, а заодно не спящих по ночам, развеяла весь мой азарт первооткрывателя. Из их рассказа, состоящего на 99% из сплошного мата, я понял, что с Плесецкого космодрома запускали ракету. Обозвав меня напоследок "Дремучей деревней", ребята удалились. Стою в полном разочаровании и наблюдаю, как в фиолетовом ночном небе тает белая змейка - обычный инверсионный след от обычной космической ракеты. Холод и сырость ночи лезут мурашками за шиворот. Кругом чернильная темнота. Мотоблок начисто лишен электропроводки. Ни о каком движении ночью не может быть и речи. Пристраиваю свой колесный ковчег последним домом по приречной улице и заваливаюсь спать.

Продолжение следует.